в начало п. 1.2
1.2. Источниковая база (окончание)
К указанной группе материалов близко примыкают документы частной переписки,
адресованные Черкасским, которые служили в Москве. Ряд их свидетельствует
о том, что князья Черкасские, занимая видное место в среде русской высшей
феодальной знати, своим положением и связями оказывали влияние на ход северокавказ-ских
событий. В качестве примера можно сослаться на письма княгини Тауки Салтанбековны
из Терского города, адресованные сыну, Михаилу Алегуковичу Черкасскому,
или письмо тарковского шамхала Сурхая князю и воеводе Григорию Сунчалеевичу
Черкасскому [94]. Другая часть писем адресована российскими государями Михаилу
Алегуковичу, Александру Бековичу и Алексею Михайловичу Черкасским и касается
проблем внутренней и внешней политики страны в конце XVII – первой половине
XVIII в. [95].
Общественно-политическая деятельность Черкасских в России нашла широкое
отражение в документах Центрального государственного исторического архива
Петербурга (ф. 1088, Шереметевы), Архиве АН России (ф. 94, А. М. Шегрен),
РГАДА (ф. 1293, Русское генеалогическое общество; ф. 197, А. Ф. Малиновский),
Петербургском отделении института истории (ф. 141) и многочисленных фондах
Отдела письменных источников Государственного исторического музея (ф. 68,
229, 253, 445, 450).
Большим подспорьем для нашей работы явились обобщающие справочные издания
П. В. Долгорукова, А. Б. Лобанова-Ростовского, В. В. Руммеля и В. В. Голубцова
[96], специальные исследования по генеалогии Л. М. Савелова, П. Н. Петрова,
А. Барсукова, А. Бобринского и другие [97]. Значительную помощь оказали
автору материалы Разрядного приказа, опубликованные в новейший период К.
В. Базилевичем, В. И. Богдановым, Я. Е. Водарским, С. П. Мордовиной, Г.
Н. Анпилоговым и др. [98]. Нами широко использован «Русский биографический
словарь», где в соответствующем томе история Черкасских описывается по
персоналиям на широком историко-политическом фоне России, причем последовательно
даются жизнеописания и выясняется роль многих представителей рода в жизни
Российского государства [99].
Помимо названных дореволюционных публикаций документов, многие из использованных
автором актовых источников вошли в такие известные издания, как «Акты исторические,
собранные и изданные археографическою комиссиею», «Акты, относящиеся к
истории Южной и западной России», «Акты XVI–XVIII вв., извлеченные
А. Н. Зерцаловым», «Акты Московского государства, изданные императорскою
Академией наук», «Акты времени правления царя Василия Шуйского (1606–1610)».
Правительственные законодательные акты, касающиеся политики России на Северном
Кавказе, опубликованы в «Полном собрании законов Российской империи»; в
сборниках «Договоры России с Востоком» (состав. Т. Н. Юзефович); «Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся
в Государственной Коллегии иностранных дел» [100]. Из приведенной группы публикаций
документов особое место занимают «Акты, собранные Кавказской археографической
комиссией», изданные в 1866–1914 гг. в 12 томах. В нее вошли официальные
документы архива Главного управления наместника Кавказского, которые хронологически
охватывают период с 1762-го по 1862 г.
Характеристику нарративных источников по монографической теме начнем
с русских летописных материалов XVI–XVII вв. Летописи второй половины XVI
в. фиксируют важнейшие события в политической жизни адыгов. Основным источником
при восстановлении событий, связанных с посольствами 1552–1557 гг. от западных
адыгов и кабардинцев, в результате которых был оформлен военно-политический
союз с Русским государством, является летописный материал [101]. Как отмечалось
уже выше, дела Посольского приказа о «черкесских князей приездах» не сохранились.
Еще до установления адыгами тесных политических контактов с Москвою в XVI
в. Львовская летопись сообщала о нападении кабардинцев на Астрахань в 1532
г. и возведении ими на астраханский престол царевича Аккубека. Данное летописное известие хорошо сопоставляется
с памятниками устной традиции кабардинцев, в частности, с циклом сказаний
и историко-героических песен о легендарном витязе Андемиркане.
Наиболее полно указанные события и дальнейшее развитие русско-адыгских,
в особенности русско-кабардинских, связей нашли отражение в Львовской,
Лебедевской и Александро-Невской летописях. Львовская летопись содержала
отдельные известия о приезде адыгских посольств в 50-е гг. XVI в. Лебедевская
летопись излагала интересующие нас события с момента приезда первого адыгского
посольства в 1552 г. по сентябрь 1562 г. Александро-Невская летопись под
1552 г. сообщала о посольстве адыгов в Москве и прерывалась. В продолжении
к ней известия о черкесах начинались от мая 1563 г. и доходили до февраля
1567 г. В летописях содержался разнообразный материал, характеризующий
русско-адыгские отношения во второй половине XVI в.: выезды адыгских князей
в Москву и их служба при дворе Ивана Грозного; просьбы адыгов и попытки
русского правительства по обращению их в христианство в начале 60-х гг.
XVI в.; вооруженная помощь со стороны Московского государства союзным кабардинским
князьям в борьбе с внутренними и внешними врагами; участие адыгских конных
формирований в составе русских войск в военных действиях против Крымского
ханства и Швеции и т. д. Примечательно, что летописи зафиксировали и характер
подчинения кабардинских и западноадыгских князей царской власти. Львовская
летопись указывает, что царь «черкасским князьям в свои земли учинил отъезд
и приезд добровольно» [102]. Такое сообщение имеется и в Лебедевской летописи:
«...а в свои земли учинил отъезд и приезд добровольно» [103]. Эти князья,
насколько мы можем судить, выступали в роли служилых и сохраняли за собой
все свои владения в Кабарде.
Летописные известия часто имели налет определенной тенденциозности
и неточности. К сожалению, в них не содержалось никакой информации о внутреннем
положении Кабарды в социально-экономическом плане. Ничего в них не говорится
о кабардинском трудовом населении. Они сообщали сведения только о кабардинской
правящей верхушке.
Характеристика в летописях Темрюка Идарова как «большого князя» говорит
о том, что институт «пшиуали» (верховный правитель.– К. Д.), известный
в более поздних источниках, существовал уже в полной силе в Кабарде XVI
в. За это место происходили серьезные столкновения между различными княжескими
группировками.
Летописный материал показывает, что в Кабарде второй половины XVI в.
шла ожесточенная борьба в среде правящей знати, из которой часть принадлежала
к группе, придерживающейся русской, а другая – турецко-крымской ориентации.
Группировка во главе со старшим князем Темрюком Идаровым после принятия
русского подданства в 1557 г. получила существенную поддержку в лице Московского
государства. После женитьбы Ивана Грозного на Марии Темрюковне летопись
сообщает, что «которые черкасские князи Темгрюку князю были непослушны,
и те, заслыша царское жалование к Темгрюку князю, что царь и великий князь
Темгрюка князя пожаловал, дочерь его взял за себя, и они Темгрюку князю
учали быти послушны и во всем учинилися в Темгрюкове княжой воле» [104].
За 1558–1567 гг., как свидетельствуют летописи, в ответ на посольство
Темрюка в Москву у него около шести раз бывали русские послы и около четырех
раз ему была оказана военная помощь [105]. В Кабарду посылались крупные военные
силы. В сентябре 1565 г., по сообщению Никоновской летописи, Иван Грозный
в Кабарду «полем послал воеводу своего князя Ивана княже Дмитриева сына
Дашкова, а с ним детей боярских Мурамцова да Мещерян, да Ивана Фестова
с казаки с Михайлова города да з Разского и з Шацкого и со всеми казаки
Рязанские украйны; а Мамстрюка князя отпустил царь и великий князь в судех...» [106].
Эти сведения хорошо сопоставляются с сообщениями разрядных книг, в частности,
1475–1605 гг. [107].
Летописные известия о междоусобных войнах кабардинской знати и участие
в них русских войск говорят о попытках князя Темрюка Идарова и его сторонников
политически консолидировать Кабарду в 50–60-х гг. XVI столетия, опираясь
на помощь Московского государства.
В 60-е гг. XVI в. Степенная книга заимствовала отдельные известия о
Кабарде и русско-кабардинских отношениях из Никоновской летописи. Но, в
отличие от последней, Степенная книга не дает их подробного обзора, а приводит
лишь краткие сообщения об отдельных событиях.
Сведения, приводимые летописями конца XVI – первой половины XVII в.,
показывают, что в этот период русско-кабардинские отношения расширялись
и крепли. Кабардинцы поддерживали тесные связи с Терским городом. Новый
летописец, говоря об очередном кабардинском посольстве в Москву в 1594
г., сообщает, что «...велел их государь оберегати ото всех орд Терским людям» [108]. В летописях этого периода высоко оценивается роль Сунчалея
Янглычевича, Касбулата Муцаловича и других кабардинских князей, которые
занимались активной посреднической деятельностью между народами Северного
Кавказа и Москвой. Почти во всех летописях второй половины XVI – первой
половины XVII в. содержатся многочисленные сведения о службе различных
Черкасских на военном и гражданском поприще Российского государства.
Знатнейшие государственные мужи, как «первые в думе и совете» бояре,
князья Черкасские в конце XVII в. при своем дворе вели собственное летописание
[109]. Русский летописец князей Черкасских излагал выдающиеся события русской
истории от Славен и Руса, от возведения великого города Славенска до бурных
событий 1680-х гг. Его основная часть (до 1630-х гг.) была умело скомпонована
из сведений «Синопсиса», Хронографа Русского редакции 1617 г. и Нового
летописца. В центре внимания составителей летописи была история возникновения,
трудной борьбы за существование, расширения и возвышения Русского государства.
Подчеркиваются государственные заслуги князей Черкасских, особенно в войне
с Речью Посполитой и Швецией, в Чигиринских походах. Как видно из летописи,
князей Черкасских прежде всего интересуют государственные проблемы, среди
которых особый интерес представляет описание крупных народных восстаний
1648-го и 1682 гг. Авторы летописи подчеркивают близость своих патронов
– князей Черкасских царствующей династии.
Важным моментом в процессе накопления исторических сведений о Кабарде
в России XVI–XVII вв. являлось то, что наряду с официальной русской историографией,
которая отражала интересы господствующего класса, интересующая нас информация
находила отражение и в русской народной исторической традиции. Такое важнейшее
политическое событие, как сближение Кабарды с Русским государством, и установившиеся
тесные связи между ними проходят в цикле исторических песен о Мамстрюке
Темрюковиче [110] и в таких памятниках русской агиографической литературы,
как «Повесть о женитьбе Ивана Грозного на Марии Темрюковне» [111] и «Повесть
о свершении большия церкви Никитского монастыря 1564» [112] и др.
С начала XVII в., когда отношения подданства кабардинцев Русскому государству
стали достаточно прочными, правительство подробнее начинает интересоваться
географическим положением и ресурсами Кабарды. Эта заинтересованность была
обусловлена продолжавшейся борьбой Московского государства с Турцией и
Персией за торговые пути, проходившие через Кавказ на Восток. Одна из имевшихся
сухопутных дорог из Москвы в Закавказье проходила через Кабарду, поэтому
была необходимость в информации о точном географическом расположении Кабарды
и ее населения. Такая информация собиралась и учитывалась. Составленная
в 1627 г. «Книга Большому Чертежу» содержала подробное географическое
описание Кабарды [113]. Накапливавшиеся сведения о наличии полезных ископаемых
позволили Московскому государству уже со второй четверти XVII в. начать
экономическое освоение Кабарды. Сюда были посланы специалисты для исследования
обнаруженных здесь залежей серебряной и медной руды [114].
Быстрое накопление исторических сведений и знаний о Кабарде в XVIII
в. было связано также с общим развитием науки в России, организацией Академии
наук. Академия наук предпринимала крупные научные экспедиции с целью изучения
производительных сил страны. В их ходе делались различные физико-географические
описания, собирался материал по истории, этнографии, лингвистике различных
народов, исследовалось состояние земледелия, скотоводства, различных промыслов
и торговли. В этом плане большое значение для изучения кавказских народов
имели академические экспедиции 1768–1775 и 1793–1794 гг., представленные
такими учеными, как И. А. Гюльденштедт (1741–1781), С. Г. Гмелин (1744–1774)
и П. С. Паллас (1741–1811), с именами которых связано возникновение научного
кавказоведения.
Во второй том «Кабардино-русских отношений» вошли 8 историко-географических
и историко-этнографических описаний Кабарды [115].
Важным видом источников являются разнообразные сочинения европейских
и восточных авторов об адыгах и их политических взаимоотношениях. Основная
их часть уже использована исследователями. Сочинения европейских авторов
XIII–XVIII вв. (Интериано, Дортелли, д’Асколи, Лукка, Олеарий, Шарден,
Ферран, Мотрэ, Герберт, Главани и др.) привлекались соискателем в переводах
и публикациях М. А. Полиевктова, Е. С. Зевакина и В. К. Гарданова [116].
Работы восточных авторов (Мехмед Нешри, ибн Кемаль, Сахиб-Гирей Кайсуни-заде
Недаи (Реммал-ходжа), Печеви, Селяника, Наим, Катиб Челяби) использовались
в большей степени по публикациям известных дореволюционных (Й. Хаммер-Пургшталь,
В. В. Вельяминов-Зернов, В. Д. Смирнов) и современных исследователей (Е.
Н. Кушева, А. А. Новосельский, А. М. Некрасов). При написании монографической
работы использовалось академическое издание знаменитого сочинения «Книга
путешествий» выдающегося географа и дипломата Эвлия Челяби.
В монографии впервые вводится в широкий научный оборот крымская хроника
XVII в. «История Ислам-Гирея III» Мехмеда Сеная [117]. Содержанием ее является
исследование эпохи правления и войн известного в истории Крыма, а также
Северо-Западного Кавказа, Польши и Украины крымского хана Ислам-Гирея
III.
Сочинение охватывает хронологический период от 6 июля 1644 г. (время приезда
Ислам-Гирея из Стамбула в Каффу и вступления на ханский престол в Бахчисарае)
до первых месяцев (приблизительно марта) 1651 г. Данная хроника извлечена
из собрания турецких рукописей в Британском музее Лондона польскими исследователями
и опубликована в Варшаве в 1971 г. Она написана по желанию хана его подданным
Мехмедом Сенаем (по косвенным данным – крымский караим), который был известен
как поэт, исполнявший в определенные годы функции секретаря ханской канцелярии.
«История Ислам-Гирея III» написана на османско-турецком языке, который,
по мнению специалистов, отличается от родного языка крымских татар своим
словарным составом и грамматическим строем. Мехмед Сенай украсил свою
работу цитатами из Корана, различными вставками в виде стихотворных заголовков
на арабском и персидском языках, что типично для средневековых османо-крымских
сочинений. Она сохранилась в копии, которую некий Мустафа, сын Омара, по
прозвищу Кара Языджи (черный писатель) составил для Ахмед-Гирея Султана,
сына хана Махмед-Гирея IV. Хроника содержит подробное описание трех походов
крымских татар на Польшу, Московию и Черкесию в 1648–1649 гг. Поход на
адыгов был совершен Ислам-Гиреем III в декабре–январе 1644–1645 гг. Данные
хроники находят подтверждение в крымских посольских книгах РГАДА и адыгских
исторических преданиях.
В Петербургском отделении Института востоковедения АН в фонде В. Д.
Смирнова автором обнаружен и использован перевод рукописи Хаджи Мухамеда
Киаминэ, касающейся событий в Крымском ханстве в течение 1054–1061 гг.
при Ислам-Гирее хане. Она была выполнена как зачетная работа по османской
словесности выпускниками факультета восточных языков Н. Байковским и И.
Щелкуновым [118].
В настоящем исследовании автор широко опирается на труды дореволюционных
русских (Г. Котошихина, А. И. Манкиева, В. Н. Татищева, М. М. Щербатова,
Н. М. Карамзина, С. М. Броневского, В. Д. Сухорукова, Н. Ф. Грабовского,
С. М. Соловьева, П. А. Юдина и др.) и адыгских историков (Измаила Атажукина,
Шоры Ногмова, Хан-Гирея и Владимира Кудашева).
В новейшее время усилиями большой армии отечественных ученых были осуществлены
публикации архивных материалов XVI–XVIII вв. из фондов центральных (РГАДА,
АВПРИ, РГВИА) и местных (северокавказских) архивов, которые открыли собой
новый этап в изучении взаимоотношений России с северокавказскими народами.
Прежде всего, это: «Материалы по истории Осетии
(XVIII в.)» // Известия
Северо-Осетинского НИИ. Орджоникидзе, 1934. Т. 6; «Материалы по истории
Дагестана и Чечни». Махачкала, 1940. Т. 3; «Воссоединение Украины с Россией
(документы и материалы)». М., 1954. Т. 2; «Путешествия русских послов
XVII–XVIII
вв. (статейные списки)». М.; Л., 1954; «Крестьянская война под предводительством
Степана Разина». М., 1954. Т. 1; «Кабардино-русские отношения в
XVI–XVIII
вв.». М., 1957. Т. 1, 2; «История, этнография и география Дагестана». М.,
1958; «История Осетии в документах и материалах». Цхинвали, 1962. Т. 1;
«Документы во взаимоотношениях Грузии с Северным Кавказом в XVIII в.».
Тбилиси, 1968; «Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе».
Элиста, 1969; «Межкавказские политические и межторговые связи Восточной
Грузии (конец 60-х – начало 90-х гг. XVIII в. Документы и материалы)».
Тбилиси, 1980; «Русско-осетинские отношения в XVIII в.». Орджоникидзе,
1976, 1984. Т. 1,2; «Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой
(1489–1508)». М., 1984; «Русско-дагестанские отношения в XVIII – начале
XIX в.». М., 1988; «Русско-чеченские отношения. Вторая половина
XVI–XVII
вв.». М., 1997; «Документальная история образования многонационального
государства Российского». Кн. 1. «Россия и Северный Кавказ в конце
XVI–XIX
вв.». М., 1998; «Ногайцы Дагестана и Северный Кавказ (документы
XVII–XVIII
вв.)». Махачкала, 1998; «Черкесы и другие народы Северо-Западного Кавказа
в период правления императрицы Екатерины II. 1763–1774». Нальчик: Эль-Фа,
1996–1998. Т. 1, 2; «Из документальной истории кабардино-русских отношений.
Вторая половина XVIII – первая половина XIX в.». Нальчик, 2000.
Автор широко пользовался неопубликованными архивными материалами, подготовленными
для сборника документов «Кабардино-русские отношения в
XVI–XVIII вв.»,
но не вошедшими в данную публикацию в силу ограниченности объема издания.
Эти материалы хранятся в архиве Института гуманитарных исследований Кабардино-Балкарского
научного центра (ф. 1).